Судебный прецедент (от лат. praecedens, родительный падеж praecedentis — предшествующий) — решение определённого суда по конкретному делу, имеющее силу источника права (то есть устанавливающее, изменяющее или отменяющее правовые нормы). Прецедентом являются решения, вынесенные по аналогичному делу, разрешенному в рамках аналогичного судопроизводства. Прецедент — случай или событие, которое имело место в прошлом и является примером или основанием для аналогичных действий в настоящем. Судебный прецедент — решение высшего судебного органа по определённому делу, которое в дальнейшем является обязательным для судов при разрешении аналогичных дел.
В России прецедент официально не является источником права, хотя на практике решения вышестоящих судов часто принимаются во внимание при разрешении споров. Роль прецедента в некотором смысле выполняют постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов по отдельным вопросам правоприменения. Руководящая роль толкования правовых норм в данных постановлениях, а также Обзоров судебной практики, утверждённой Президиумом Верховного Суда РФ или распространённой письмами Высшего Арбитражного Суда РФ закреплена статьями 126 и 127 Конституции РФ.
Однако, в последнее время в российской правовой науке ведутся бурные дискуссии на предмет того, что право судебного прецедента могло бы стать самостоятельным источником права в России. Необходимость судебного прецедента мотивируется обязанностью высших судебных органов в части обеспечения единства судебной практики (ч.3 ст.377 и ст. 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), или, иначе единообразия в толковании и применении судами норм права (п.1) ст. 304 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации). Единство (единообразие) же по мнению апологетов судебного прецедента в России есть средство обеспечения равенства всех перед законом и судом (ч.1 ст.19 Конституции Российской Федерации).
Оппоненты возражают, указывая на то, что феномен единства (единообразия) не является однозначным, что для введения права судебного прецедента необходимо вносить изменения в Конституцию Российской Федерации, в ст. 120 которой записано о том, что судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону. Кроме того, полномочия в части обеспечения единства (единообразия) судебной практики не мотивированы текстом Конституции, в ст. 126 и 127 которой установлена обязанность судов в части разъяснений судебной практики, но не в части обеспечения её единства.
21 января 2010 г. Конституционный Суд РФ принял постановление № 1-П, в котором признал положения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не противоречащими Конституции постольку, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу данные положения:
— не предполагают придание обратной силы правовым позициям, выраженным в соответствующем постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации или Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, без учета характера спорных правоотношений и установленных для этих случаев конституционных рамок действия правовых норм с обратной силой (если придание правовой позиции обратной силы необходимо для восстановления и защиты таких прав и интересов, которые в силу их конституционно-правового значения не допускают сохранение судебного акта в силе, в том числе если в результате нового толкования улучшается положение лиц, привлекаемых к налоговой, административной или иной публично-правовой ответственности, а также в исключительных случаях по делам, вытекающим из гражданских правоотношений, если этого требуют — по своему существу публичные — интересы защиты неопределенного круга лиц или заведомо более слабой стороны в правоотношении);
— допускают пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам вступившего в законную силу судебного акта только при условии, что в соответствующем постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации или Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации содержится прямое указание на придание сформулированной в нём правовой позиции обратной силы применительно к делам со схожими фактическими обстоятельствами;
— не предполагают, что наличие в определении коллегиального состава судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации об отказе в передаче дела в порядке надзора в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указания на возможность пересмотра оспариваемого судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам выступает в качестве обязательного требования такого пересмотра;
— не исключают возможность непосредственного обращения заинтересованного лица с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам судебного акта, вступившего в законную силу, в арбитражный суд, принявший оспариваемый судебный акт;
— не допускают пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам вступившего в законную силу судебного акта с нарушением процедуры, установленной главой 37 АПК Российской Федерации.
Таким образом, по общему правилу судебный прецедент распространяет своё действие (юридическую силу) только на будущее, но ВАС РФ вправе придавать обратную силу своим прецедентам.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Многие авторы, как отечественные, так и зарубежные, подчеркивают исключительность закона, в связи с чем отказываются признавать судебную практику источником права.
Как отмечают некоторые отечественные авторы, признание судебной практики источником права в России противоречит конституционному принципу разделения властей (ст. 10 Конституции). Однако представленная точка зрения небесспорна.
Также необходимо отметить, что судебная практика не имеет того авторитета, которым обладают законодательные нормы. Она достаточно непрочна; ее можно не использовать или изменить при рассмотрении нового дела. Для обоснования решения суды не могут общим образом ссылаться на судебную практику, хотя зачастую суды фактически руководствуются не самими нормами законодательства, а именно сложившейся судебной практикой. В том случае, когда они признают нормы судебной практики применимыми в данном деле, они их используют в качестве источника права.
Таким образом, хотя судебная практика официально не признана источником права в России, но в реальном поведении участников правоотношений и юристов она признанием пользуется.
Некоторые отечественные юристы, которые отмечают возрастающую роль судебной практики, предлагают признать судебный прецедент источником российского права. Однако зачастую представления российских юристов о судебном прецеденте расходятся с пониманием данного явления в той правовой среде, где он зародился, в тех государствах, где он официально признан источником права.
Достаточно распространенным в отечественной литературе является понимание (в различных вариациях) судебного прецедента как решения высшего органа судебной власти по конкретному делу, являющемуся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении в последующем аналогичных дел. С этим определением нельзя согласиться, поскольку оно не отражает всех черт судебного прецедента.
Во-первых, не стоит придавать ему исключительно императивный характер. Он носит рекомендательных характер.
Во-вторых, судебный прецедент фактически означает норму права, которую содержит решение по конкретному делу.
Из вышеизложенного следует, что является неверным рассматривать в качестве источника права в России судебные решения по конкретным делам, придавая им силу судебного прецедента. Так как мы берем лишь часть решения, а не конкретно все целиком.
Несмотря на то, что в России судебный прецедент не является источником права, имеет место заметное усиление позиции судебной практики. В частности, это касается постановлений Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ, а именно: актов толкования законодательства.
В некоторой мере деятельность Пленумов высших судебных инстанций можно расценивать как правотворчество. Не выходя за рамки закона, который подвергается толкованию, Пленумы Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ осуществляют дополнительное правовое регулирование. Результаты толкования норм права раскрывают и углубляют их содержание, конкретизируют их в форме определенных положений своеобразного нормативного характера – правоположений. Их роль заключается в упорядочении отношений, которые не урегулированы законом с ясностью. Так, акты толкования законодательства Пленумов высших судебных органов занимают свое особое место среди источников права, применяемых судами при разрешении споров.
Судебную практику Конституционного Суда РФ нельзя рассматривать в качестве типичной судебной практики. Судебная практика Конституционного Суда и судов общей юрисдикции и арбитражных судов принципиально различны.
Судебную практику можно с уверенностью назвать своеобразным материальным источником права. Так, например, в ходе рассмотрения конкретных дел суды всех инстанций попутно накапливают информацию для правотворческих органов. К судебной практике как материальному источнику права также можно отнести решения Конституционного Суда. Он вырабатывает в своих решениях правовую позицию по какому-либо вопросу, тем самым подготавливает почву для изменения или создания нового законодательства.
Можно сделать следующий вывод: несмотря на то, что судебная практика в России не признается источником права, фактически она является таковой. Стоит согласиться с мнением, что судебная практика по своему месту среди иных источников права, характеру, принципу функционирования является особым дополнительным источником права.
Отрицание судебного прецедента как источника российского гражданского права имеет под собой твердое законодательное обоснование, в то же время российские суды в практической повседневной деятельности руководствуются разъяснениями высших судебных инстанций, которые издаются в специальных сборниках. Но постановления Пленума Верховного Суда РФ имеют обязательный характер. Будучи основанными на нормах законов, данные постановления Пленума сами по себе обязательными не являются, а их важность заключается в том, что обязательными являются нормы права, которые постановления Пленума и разъясняют.
Несмотря на отрицание гражданским законодательством судебного прецедента в качестве источника, содержащего нормы гражданского права, судьи при рассмотрении гражданских дел должны руководствоваться не только нормами законов. Если провести более детальный анализ положений действующего гражданского законодательства, а также изменений, вносимых в него, то можно увидеть, что многие положения и изменения были вызваны потребностями судебной практики, которые временно должны были удовлетворить разъяснения высших судов.
Итак, кратко рассмотрев место судебного прецедента в российском гражданском праве, можно сказать, что прецедент еще не стал полноценным источником гражданского права, но и недооценивать его значение также не надо. Постановления Пленума Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, обзоры судебной практики содержат в себе обязательные для судов образцы толкования норм права, а также разъяснения высших судов могут быть базисом для законодательных органов при принятии решений о дополнениях или изменениях в законодательство.
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-05; Нарушение авторского права страницы
Аннотация научной статьи по государству и праву, юридическим наукам, автор научной работы — Подтынников Иван Алексеевич
В данной статье рассмотрена проблема определения роли судебного прецедента в российской системе права. Проанализированы характерные особенности различных видов судебного прецедента , отображаемые в решениях Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ . Обоснован тезис о близости решений Конституционного Суда РФ классическому судебному прецеденту , а также необходимость закрепления за решениями Верховного Суда РФ руководящего характера.
Похожие темы научных работ по государству и праву, юридическим наукам , автор научной работы — Подтынников Иван Алексеевич,
Whether the source of law judicial precedent in Russia?
This article cons >judicial precedent in the Russian legal system. Analyzed the characteristics of different types of judicial precedent displayed in the decisions of the Сonstitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation . Explains the thesis of the proximity of the Сonstitutional Court decisions to the classic judicial precedent , and the need for respect for the decisions of the Supreme Court of the Russian Federation governing nature.
Является ли судебный прецедент источником права в России? Whether the source of law judicial precedent in Russia?
Подтынников Иван Алексеевич
Студент 2-го курса Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академия Генеральной Прокуратуры РФ РФ, Санкт-Петербург e-mail: Deribas29@rambler.ru
Podtynnikov Ivan Alekseevich
2-year student Saint-Petersburg law institute (branch) Academy of the Office of the Prosecutor General of the Russian Federation
В данной статье рассмотрена проблема определения роли судебного прецедента в российской системе права. Проанализированы характерные особенности различных видов судебного прецедента, отображаемые в решениях Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ. Обоснован тезис о близости решений Конституционного Суда РФ классическому судебному прецеденту, а также необходимость закрепления за решениями Верховного Суда РФ руководящего характера.
This article considers the problem of determining the role of judicial precedent in the Russian legal system. Analyzed the characteristics of different types of judicial precedent displayed in the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation. Explains the thesis of the proximity of the Constitutional Court decisions to the classic judicial precedent, and the need for respect for the decisions of the Supreme Court of the Russian Federation governing nature.
Ключевые слова: судебный прецедент, классический прецедент, прецедент толкования, Конституционный Суда РФ, Верховный Суд РФ.
Keywords: judicial precedent, classic judicial precedent, precedent interpretation, the Constitutional Court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation.
Юридическая наука России занимается проблемой судебного прецедента не одно десятилетие. Предметом дискуссий неоднократно являлся вопрос о том, может ли решение суда (и если да, то какого) рассматриваться как прецедент, то есть приниматься за обязательный образец при решении в дальнейшем аналогичных дел. Следует отметить, что данная дискуссия присутствует в научной литературе многих стран романо — германской правовой семьи, где понятие судебного прецедента и его содержание широко варьируется. Не вдаваясь в подробности указанного спора, приведу мнение авторитетного отечественного специалиста в области прецедентного права М.Н. Марченко, утверждающего, что в странах романо-германской правовой семьи судебный прецедент как источник права в большинстве случаев формально не признается, но фактически используется. Возвращаясь к отечественным правовым реалиям, советскими правоведами (С.Н. Братусь и А.Б. Венгеров) в 70-е годы прошлого столетия была высказана идея, что прецедентом может являться не только конкретное решение суда, но и систематизированная судебная практика по толкованию и применению той или иной нормы права — т.н. «прецедент толкования».
Однако несмотря на изложенную идею придавать характер прецедентности систематизированной судебной практике по конкретной норме права, в официальной концепции советского права торжествовал тезис о недопустимости рассматривать судебный прецедент как источник права, поскольку это ассоциировалось с буржуазными пережитками и с разрушением социалистической законности, понимаемой лишь как строгое и неуклонное соблюдение законов и других законодательных актов.
На практике всё обстояло куда проще. Анализ законодательства и судебной практики советского времени
позволяет заключить, что на уровне Пленума Верховного суда СССР судебное правотворчество в Советском Союзе фактически существовало. Основанием для этого был Закон СССР «О Верховном суде СССР» от 1979 г., статья 3 которого закрепляла полномочие ВС СССР давать руководящие общеобязательные разъяснения по вопросам судебной практики. Исходя из этого В.М. Жуйков, занимавший с 1988 по 2007 г. должность председателя ВС РСФСР (с 1991 г.- ВС РФ), указывает, что судебная практика, объединённая в виде Постановлений Пленума, всегда учитывалась нижестоящими судами Советского Союза.
Говоря о современной России, то на вопрос, может ли суд осуществлять правотворчество в условиях действующего разделения властей, закрепленного ст. 10 Конституции РФ, в течение многих лет давался сугубо отрицательный ответ. Наиболее последовательным противником наличия правотворческих функций у российских судов являлся В.С. Нерсесянц, аргументирующий свою позицию следующими тезисами: признание за судами правотворческих функций противоречит принципу разделения властей; парламентское правотворчество несовместимо с судейским, приводит к подмене и дублировании функций первого вторым. Данная позиция поддается критике. Теория разделения властей является важнейшим конституционным принципом, с которым естественно нельзя не считаться. Однако не стоит ее абсолютизировать, ведь в реальной жизни, как показывает практика, такого строгого разделения различных ветвей власти нет. Уместными здесь являются слова Р.З. Лившица, говорившего: «В реальной действительности разделение властей состоит отнюдь не в изоляции одной власти от другой, их деятельность взаимно переплетена».
В вопросе о подмене и дублировании судом функций законодателя стоит сказать, что судебное правотворчество существенно отличается от аналогичной деятельности парламента, что автоматически исключает данное противоречие. Особенность судейского правотворчества определяется тем, что оно всегда является производным от акта правосудия, что в свою очередь определяет его казуистичность — границы судебного правотворчества четко определены рассматриваемым делом, а осуществляется оно на основании неуклонного следования принципу законности. В данном ключе можно обратиться к апологету внедрения прецедентного права в России, последнему председателю ВАС РФ А.А. Иванову, утверждающему, что: «Нет серьезных теоретических возражений против реализации системы прецедентного права в России, поскольку достоинства судебного прецедента значительно превышают их недостатки». Следует отметить, что Антон Александрович, в контексте данного заявления, говорит именно о «прецеденте толкования».
Исходя из вышеизложенного, многие авторы относятся к идее признания прецедента официальным источником российского права положительно, аргументируя это тем, что: прецедентная система обеспечивает единство судебной практики, что способствует стабильности правовых позиций в том или ином вопросе; прецеденты уровня высших судебных инстанций связывают нижестоящие суды, что серьезно снижает внешнее влияние на судей, в том числе влияние коррупционных факторов; прецеденты содействуют устранению пробелов в законодательстве. В качестве резюме по данной части укажем: де-факто судебная практика в России приобрела характер прецедентности в связи с определенной деятельностью, осуществляемой Верховным Судом РФ и Конституционным Судом РФ, речь о которой пойдет далее.
«Правовая позиция Конституционного суда РФ». Не вызывает споров тот факт, что постановления КС РФ носят нормативный характер и являются общеобязательными, что прямо закреплено в ст. 6 ФКЗ «О КС РФ». Прецедентность постановлений КС РФ проявляется при рассмотрении конституционности конкретного нормативного правового акта (далее, нпа). В случае признания нпа неконституционным, КС вместе с тем указывает, как должен действовать в сложившейся ситуации правоприменитель до тех пор, пока законодательно не будет устранен выявленный пробел (то есть де-юре не создавая закон, де-факто КС закладывает его основу и определяет его общую концепцию). Так, в своем постановлении от 16.10.1996 г., КС признал неконституционным ФЗ от 07.03.1996г. «О внесении изменений в Закон РФ «Об акцизах», установивший обратную юр. силу своих положений (с
1-го февраля 1996г.). В своем постановлении КС также пришел к выводу, что днем оф. опубликования закона является только та дата, с которой содержание закона доводится до всеобщего сведения, тем самым истолковав ст. 15 Конституции РФ, а именно термин «опубликование». Данное положение было впоследствии включено в ст. 4 ФЗ №5 от 14.06.1994 «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания».
Что касается определений КС РФ, то они выносятся в случаях, если по предмету обращения КС было ранее вынесено решение, сохраняющее свою юридическую силу (ст.43 ФКЗ «О КС РФ») — т.н. отказные определения с положительным содержанием. В.Д. Зорькин объясняет это следующим: «По мере работы КС за пятнадцать лет фактически сложился «банк правовых позиций» по значительному кругу вопросов российского законодательства. Эти позиции в целях процессуальной экономии и оперативности конституционного судопроизводства нередко распространяются на решения схожих, однотипных вопросов». Определения, имеющие положительное содержание, ежегодно публикуются и анализируются в подготавливаемом КС хронологическом собрании его решений. Тем временем в подобной «отсылке» к собственным решениям также можно усмотреть характеристику прецедентности. Вышеизложенные полномочия КС РФ позволяют утверждать о близости его решений классическому судебному прецеденту. Однако признать абсолютное тождество между решением Конституционного Суда РФ и судебным прецедентом в классическом его понимании нельзя. Решение КС РФ — форма права особого рода (sui generis). Во -первых, решение Конституционного Суда касается не только судов, но и всех правоприменителей, что прямо отражено в ст.6 ФКЗ «О КС РФ». Во — вторых, судебный прецедент, как правило, возникает в связи с рассмотрением конкретного дела. Решения же Конституционного Суда являются результатом разрешения именно вопроса права. Таким образом, решения Конституционного Суда РФ выступают в российских правовых реалиях относительным прототипом классического судебного прецедента, в то же время таковыми в чистом виде не являясь, что обуславливает их исключительную юридическую природу. В свою очередь, определение статуса Постановлений Пленума Верховного Суда РФ является не менее легкой задачей
Верховный Суд РФ. Согласно ст. 126 Конституции РФ, ВС является высшим судебным органом по гражданским, уголовным и административным делам, а также по экономическим спорам. В его компетенцию также входит предоставление судам разъяснений по вопросам судебной практики, формулируемых в виде Постановлений Пленума ВС РФ (далее — 1111ВС), правовой статус которых четко не определен. Если ВС СССР, как было указано ранее, давал «руководящие» разъяснения, то в ВС РФ даёт разъяснения, статус которых законом прямо не указан. От формулировки «руководящие разъяснения» авторы Конституции 1993г. отошли сознательно, аргументировав это тем, что на практике ППВС воспринимаются как общеобязательные независимо от того, отражено это в Конституции или нет. Поэтому, не желая прямо устанавливать общеобязательность ППВС, чтобы не поколебать принцип независимости судебной власти, законодатель прибег к косвенному подчинению, установив, что Президиум ВС в порядке надзора вправе отменить обжалуемое судебное решение в случае, если оно нарушает единообразие судебной практики, а как было указано выше, эту судебную практику сам ВС и систематизирует в постановлениях Пленума (данное полномочие закреплено в ст.391.9 ГПК РФ, ст.308.8 АПК РФ, ст.341 КАС РФ).
Возникает коллизия: теоретически судья может принять решение, не совпадающее со сложившейся практикой, поскольку он является согласно Конституции РФ и Закону РФ «О статусе судей в РФ» лицом независимым и подчиняющимся только Конституции и федеральному закону, но практически существует механизм отмены таких «самостоятельных» решений. Кроме того, на основании опроса практикующих судей исследователь А.Л. Бурков утверждает о существовании прямой зависимости между оценкой деятельности судей и количеством их решений, которые были отменены — чем чаще пересматриваются решения судьи, тем меньше вероятности его повышения и поощрения. Знание и применение судьёй соответствующих ППВС стало для судей гарантией того, что их решения не будут отменены. При этом в своих решениях судьи прямо не ссылаются на ППВС, но формулировки
оттуда активно используют. В целях устранения подобной двойственности предлагается законодательно закрепить руководящий характер ППВС и возможность прямой ссылки на них в судебных решениях, что будет содействовать единообразию судебной практики, а также укрепит режим законности и правопорядка в нашей стране. Вышеизложенные особенности позволяют рассматривать ППВС не как классический прецедент, а как «прецедент толкования».
Таким образом, в РФ судебная практика и определенные судебные решения приобрели характер прецедентности и стали «серым кардиналом» судебного процесса. И, несмотря на то, что Федеральное собрание официально является единственным федеральным законодателем, на практике российский парламент действует сообща с другими оперативными правотворцами — Верховным и Конституционным Судами России.
Список используемой литературы:
1. Марченко М.Н. Вторичные источники романо-германского права: прецедент, доктрина // Вестник Московского университета. — 2000. — №4. — C.11.
2. Венгеров А.Б. О прецедентном толковании правовой нормы // ВНИИСЗ. — 1966. — №3. — С.3.
3. Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права. Судебная практика как источник права // Журнал российского права. — 1997. — №6. — С.21.
4. Лившиц Р.З. Современная теория права. Краткий очерк // М.:БЕК, 1994. — C.224 .
6. Постановление Конституционного Суда РФ от 24.10.1996 г. №17-П по делу о проверке конституционности части 1 статьи 2 ФЗ от 07.03.1996 г «О внесении изменений в закон Российской Федерации «Об акцизах» // Вестник Конституционного Суда РФ. — 1996. — №5. — С.51.
8. Бурков А.Л. Статус Постановлений Пленума Верховного Суда РФ в законодательстве и судебной практике // Правоведение. — 2011. — №5. — C.178 .
Источники:
http://infopedia.su/17x4fa2.html
http://cyberleninka.ru/article/n/yavlyaetsya-li-sudebnyy-pretsedent-istochnikom-prava-v-rossii