А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы, *
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы *
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор * негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки.
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников * не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке.
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Меню статьи:
Как известно в споре рождается истина. Поэтому все произведения, имеющие два противоборствующих, на основе кастового распределения или социального неравенства, лагеря вызывают интерес у читателя. В комедии все герои четко поделены исходя их из социальной, общественной позиции. По одну сторону находится Александр Чацкий, который критикует общество, указывает на то, что действия и устои, по которым они живут, ошибочны.
На противоположной стороне находятся все остальные, не взирая на то, принимают ли они активное участие в отстаивании своей позиции или являются пассивными наблюдателями развития конфликта.
Критика поколения: к чему идем и что ценим
Пока Чацкий путешествовал, вольности красноречия остались в прошлом, высказывать мнение отличное от коллективного стало не только не модно, но и в некой мере неприлично. Времена декабристов отошли и теперь речи подобные этому монологу оглашаются на тайных собраниях, поэтому такое проявления в обществе становится предметом насмешек.
Александр грубо критикует старое поколение, которое непримиримо относится к свободной жизни. Они разграбили Отечество, набили себе карманы деньгами и думали только о званых обедах, приемах и получении новых чинов.
Круговая порука и бартер правят миром. Там, где не срабатывает этот принцип подключается новый – взятничество.
Даже иностранцы, не привыкшие к подобным порядкам и те покупаются взятками.
Знатные вельможи впустую проводят свое время. Они отстроили себе шикарные дома, и то и дело что проводят там званые приемы и пиршества, которые мало полезны для развития общества и улучшение жизни.
Многие из них обзавелись собственными театрами, что является в обществе признаком небывалого достатка, но, к сожалению, возникают такие театры не из-за любви к искусству, а потому, что это способ выделиться. Господа относятся к своим крепостным как к товару – они с легкостью продают их и забирают у них детей. Никто из крепостных не может быть уверен в благосклонности барина – сегодня он его хвалит, за оказанные услуги, а завтра может обменять на гончих собак.Для Чацкого унизительно такое поведение, он искренне не понимает, почему только он замечает эти очевидные, на его взгляд вещи.
Особое внимание он уделяет военной службе. Утверждая, что не сыщется такой человек, который не одевал мундир – в противном случае такой человек будет считаться изгоем. Да и он сам только недавно распрощался с этим одеянием и занимаемой должностью.
Удивительно, что благоговеют перед военными не только мужчины, для которых такая служба становится в первую очередь заслужить состояние, но вызывает восхищение и у представительниц женского пола.
Особенно обидно Чацкому, что за мундиром часто прячутся неблагочестивые позывы и дела. Такая приверженность к военной службе понятна Чацкому.
Военные всегда становятся предметом восхваления в обществе, женщины балуют их своим вниманием, а радостные возгласы не перестают для них звучать. Для таким людям не нужно быть красноречивым или уметь заинтересовать общество умной беседой. Для того чтобы оказаться в центре внимания достаточно просто одеть мундир.
Несмотря на то, что многие аристократы, да и не только они, любят проводить время в театрах, читать книги, мысль о том, что их кто-то должен писать и этот кто-то должен быть не любителем, для которого литературная деятельность – хобби, а профессионалом, для которого это будет повседневной работой, чужда обществу. Способность не понимать таких простых истин приводит Чацкого в замешательство.
Для выражения противоречий, пропагандируемых обществом, Грибоедов использует противоречия. Мундир противопоставляется бедности и упадкам морали, свободная жизнь – враждебному настрою, а благородные поступки по спасению жизни равносильны обмену на гончих собак.
- Тексты песен
- Монолог Чацкого
- «А судьи кто. «
А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы, *
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы *
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор * негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки.
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников * не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке.
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Источники:
http://r-book.club/russian-classics/aleksandr-griboedov/a-sudji-kto.html
http://pesniclub.com/text/%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3-%D1%87%D0%B0%D1%86%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%B0-%D1%81%D1%83%D0%B4%D1%8C%D0%B8-%D0%BA%D1%82%D0%BE